РВ

Дмитрий Логинов

ВЗГЛЯД МИТРОПОЛИТА ИЛЛАРИОНА КИЕВСКОГО НА ВЕТХИЙ ЗАВЕТ

Библия, как известно, подразделяется на Заветы Ветхий и Новый. Ветхий содержит Пятикнижие Моисеево, предания о еврейской истории, книги Пророков и Псалтирь. Новый включает четыре канонические Евангелия, Деяния святых апостолов и Послания их, Откровение Иоанна. Как соотносятся Ветхий Завет и Новый? В последние века большинство христиан представляют это примерно так. Новый, де, есть новый этап и превосходная стадия того же пути, исходный этап которого представляет Ветхий. Но так ли это на деле?

Внимательное знакомство с писаниями святых отцов раннего христианства показывает: их точка зрения на этот предмет отличается – и даже и весьма отличается – от распространенной теперь. Подчас она ей диаметрально противоположна. И то же самое можно сказать о позиции русских святых отцов – до времени никонианской реформы. Пожалуй, наиболее сжато и последовательно святоотеческий взгляд на соотношение Ветхого и Нового Заветов изложен в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Иллариона Киевского, которое стало хрестоматийным.

«Слово» Иллариона имеет следующее развернутое название: «О Законе, данном через Моисея, и о Благодати и Истине, явленной Иисусом Христом, и о том, как Закон миновал, а Благодать и Истина наполнили землю». Подвижник Илларион стал митрополитом Киевским в 1051 году. В то время это было высшее духовное звание на Руси. Византийская империя тогда еще не пала под ударами турок, и патриарший православный престол был в Константинополе (Цареграде). То есть, митрополит Киевский был главой Русской Православной Церкви времен Киевской Руси и выражал духовную позицию всего русского христианства.

И вот что он писал в Слове: «Холод ночной проходит, если солнечное тепло согревает землю. Так и Закон миновал, когда явлена была Благодать. И уже не теснится человечество в ярме Закона, но свободно шествует под кровом Благодати. Иудеи соделывали свое оправдание в мерцании свечи Закона, христиане же созидают свое спасение в сиянии солнца Благодати. Ибо иудейство посредством тени и Закона оправдывалось, но не спасалось. Христиане же поспешением Истины и Благодати не оправдываются, но спасаются.» То есть: иудаизм и христианство представляют полностью противоположные, взаимоисключающие учения. Как же могло бы одно из них произойти от другого?

Далее подвижник исповедует о Самом Христе: «Тщились иудеи утаить воскресение Его, мздовоздавая страже (Мф 28:11-15), но, как Бога, познанием и ведением Его исполнились все концы земли». Потому что Он испокон был «чаяние народов (Быт 49:10)… и по рождестве Его прежде всех поклонились Ему волхвы (Мф 2:1-11), иудеи же убить Его искали (Ин 5:16-18; 7:1)». Трактат Иллариона имеет очевидную направленность пресечь попытки каким-либо образом «иудаизировать» христианство. «Ибо не вливают, – пишет митрополит Киевский, – учения благодатного в мехи ветхие, обветшавшие в иудействе, а иначе прорываются мехи, и вино вытекает (Мф 9:17)».

Что представляла собою эта позиция главы Русской Православной Церкви? Единственно – продолжение традиции строгой ортодоксии святых отцов раннего христианства. Иоанна Дамаскина (VIII в.). Иоанна Златоуста (III в., трактат «Против иудеев»). Иоанна Оригена (II в.). В седьмом же веке по Р.Х. святой Максим Исповедник в «Слове подвижническом» писал: «А не притворно ли называем Бога – Отцом? Не сделались ли вместо сынов Божиих – сынами геенны? Не стали ли мы хуже иудеев, ныне великое имя Христа носящие? Не приходите в негодование, сие слыша. Ведь и иудеи говорили: единого Отца Бога имеем; но от Спасителя услышали: вы – отца вашего диавола есте, и похоти отца вашего хощети творити (Ин 8:41-44).»

То есть: святой Максим Исповедник указывает на иудейство и на ветхозаветность как на отрицательный пример. Он как бы говорит: а ты, христианин, не уподобился ли сему? Вот включен в Библию этот Завет Ветхий. Как что – он включен? Да как напоминание о том, что именно наш Господь – Иисус Христос – превозмог. Так превозмогаешь ли сейчас ты сие, христианин?

Традиция приводить иудейство – ветхозаветность – как отрицательный пример, восходит к Самому Христу и апостолам. «Он [Иисус], – говорит апостол Павел, – дал нам способность быть служителями Нового Завета: не буквы, но духа; потому что буква убивает, а дух животворит» (2 Кор 3:6). «Говоря «новый», – поясняет апостол, – показал ветхость первого, а ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр 8:13). Служение Моисея, продолжает Павел, было «служение смертоносным буквам» (2 Кор 3:7), и «служением осуждения» (3:9). И противопоставляет ему «служение оправдания», и говорит: «Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением. А не так, как Моисей, который полагал покрывало на лице свое, чтобы сыны Израилевы не взирали на конец преходящего… умы их ослеплены, ибо то же самое покрывало… лежит на сердце их; но когда обращаются к Господу [Иисусу Христу], тогда покрывало снимается. Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор 3:12-17). История самого Павла свидетельствует об истинности его слов. Покуда он исповедовал иудаизм (тогда он еще носил иудейское имя Савл), он был гонителем христиан. Но по дороге в Дамаск он прозрел – ветхозаветное «покрывало» спало с его глаз и сердца – Павел узрел Христа и обратился к Нему, как повествует глава девятая Деяний апостольских.

Необходим ли христианину Ветхий Завет в каком-либо ином качестве, нежели как отрицательный пример? Определенный ответ на это дает отечественная история. На русской земле не знали сего Завета даже и вплоть до века XVI-ого. Конечно, ведали о каких-то книгах, в него входящих. О книге Бытия, например. И о книге Еноха. Кстати, также и египтяне ведали, задолго до иудеев, о временах, что простирались от Адама до Еноха. Египетский жрец Панадор (Panodorus) писал о календаре: «Со времени сотворения Адама и вплоть до Еноха люди не знали количество дней ни в месяце, ни в году. Но вот, однажды на металлических дисках пришли с небес… эгрегори (ангелы? смотрители? стражи?), которые объяснили людям: орбиты этих светил, отмеченные двенадцатью знаками, делятся на 360 частей, значит…» Евреи во времена, когда они были фараоновыми рабами, заимствовали у египтян знание о тысячелетиях от Адама до Еноха.

И вот еще одна книга. Псалтирь. Конечно, знали на Руси и об этом собрании древних гимнов. Сколь многое большинство текстов, составляющих ее, было записано клинописью на глиняных табличках Шумера задолго до рождения Авраама… О том, сколь глубоки эти корни – исторические корни гимнов, известных теперь большинству христиан как «псалмы Давидовы», подробно говорит книга Джекоба Коннера «Христос не был евреем».

Итак, на Руси всегда знали о некоторых книгах Завета Ветхого. Но в целом Ветхий Завет не был известен в нашем отечестве – православном и христианском со времен Владимира Святого (а если более точно, то со времен Андрея Первозванного: то есть – на тысячелетие раньше) – вплоть до XVI века. Да и тогда он был издан в полном объеме лишь ради противостояния ереси.

Впервые на Руси Ветхий Завет был издан в составе Библии под руководством архиепископа Новгородского Геннадия. Того, который вошел в историю как борец с «ересью жидовствующих». Геннадиевская Библия отличалась от предшествующих русских тем именно, что содержала не только Новый Завет, но и Ветхий. Она явилась прообразом знаменитой Острожской – первой печатной как на Руси, так и в остальном православном мире. Церкви других земель перепечатывали потом с русского издания. А.В. Карташев подчеркивает в книге «Очерки по истории Русской Церкви» (том 1): «Библия, созданная архиепископом Новгородским в 1490-е годы, явилась ценнейшим орудием борьбы с ересью жидовствующих».

Но возникает вопрос: почему противоядием от ереси жидовствующих явилось, именно, дополнение Библии ветхозаветными текстами?

Дело в следующем. Учение, определенное церковным Новгородским собором 1488 года как «ересь жидовствующих», основано было иудеем Схарией. Подобные взгляды были известны в других землях ранее как евионитство. Жидовствующие учили, что Христос не был Сыном Божиим, а был обыкновенный человек, и, якобы, еврейского происхождения – один из еврейских учителей. Еретики указывали, при этом, на родословие Иосифа, который был обручник Девы Марии (умалчивая о том, что Иосиф не был отцом Христа). Еще ссылались на начертание, сделанное Пилатом над распятием Иисуса: ИНЦИ – Иисус Назарей Царь Иудейский (умалчивая, что претензии на иудейский трон приписали Христу раввины, как раз желая подвести Его под распятие). Жидовствующие таким образом стремились провести мысль, что христианство, сделавшееся мировой религией, имеет, якобы, иудейские корни. Конечно, это создало бы иудаизму «сильный пиар» (как это сказали бы теперь). Лидеры общин еврейского рассеяния оказались бы в выигрыше. Но христианам согласиться с подобными представлениями о Христе означало бы выхолостить самую суть христианского учения. Такую ересь было необходимо опровергнуть чем-то наглядным. По принципу: судите сами. Поэтому и появился под одной обложкою с Новым – Ветхий Завет. Дабы любой христианин мог сопоставить и решить сам: возможно ли, чтобы одно произошло из другого; или, наоборот, эти вероучения представляют собою нечто взаимоисключающее, и путь становления одного есть путь преодоления другого. Наглядно сопоставив тексты христианские и тексты иудейские (Второзаконие, например), невозможно не видеть, что Иисус никаким образом не мог основать Учение Свое на иудейской традиции. Не мог Он быть просто человеком, одним из учителей еврейских. Иисус был Сын Божий. Учение Его есть нечто неизмеримо большее, нежели системы каких бы то ни было человеческих учителей. Во всяком случае, оно несет на себе отблеск древности, много и очень многажды превосходящий времена Моисея или его прародителя Авраама.

Не тоже ли самое сделал и Константин Великий в IV веке по Р.Х.? Первенство в идее о том, что ветхозаветные тексты надлежит включить в Библию, принадлежит именно Константину. Сам Константин, ревностный в покровительстве христианству, исповедовал ведизм – религию своих предков. Он окрестился во Христа только перед своей смертью. Будучи весьма строгим к себе, сей царь лишь тогда решил, что сделался достойным приятия таинства высочайшего ведического посвящения, то есть крещения христианского.

Но нам сейчас интересно, как именно он реагировал на появление ереси евионитов (да и не ее одной). То есть, как он реагировал на попытку возвести христианство не к ведическим, а к чуждым ему корням. Точно так же, как тысячелетие после него – архиепископ Новгородский Геннадий. Константин просто дал всем христианам возможность сопоставления ветхозаветных текстов и того Слова, которое представляло собой Завет Иисуса Христа. В то время люди были гораздо более философами, нежели во время нынешнее. Люди сопоставляли и приходили к выводу: не может быть Учитель из Галилеи учителем иудейским. Ведь иудейские тексты учат совсем иному. Путь становления одного есть путь преодоления другого. Наглядно показать это по принципу «суди сам» – вот смысл включения в Библию ветхозаветных текстов.

Но дальше возникает следующий вопрос. Хорошо, Ветхий Завет никоим образом не есть предшествующий этап Завета, который дал Иисус. Но тогда – что есть этот предшествующий этап? О чем Сам Иисус говорит: «не нарушить Я пришел, но исполнить»? Ответ на этот вопрос есть тема следующей работы.
http://www.rusobsch.ru/loginov_vzglyad.html