РВ

Игорь Пыхалов.

Одной из громких тем в мутном потоке всевозможных разоблачений, зах-ле-с-т-нув-шем нашу страну с перестроечных времен, стала «тра-ги-чес-кая судьба крым-с-ких татар». Крушившие сверхдержаву борцы с тоталитаризмом, не жалея красок, рас-пи-сы-ва-ли жестокость и бес-че-ло-веч-ность ка-ра-тель-ной машины ста-лин-с-ко-го режима, которая, дескать, обрекла без-вин-ный народ на страдания и ли-ше-ния. Се-год-ня, когда лживость многих пе-ре-стро-еч-ных мифов становится оче-вид-ной, имеет смысл разобраться и с этим вопросом.

ГЕНУЭЗСКАЯ ОРДА

Плодородные земли и благодатный климат Крыма с незапамятных времён притягивали туда различные народы. Кто только не селился здесь на протяжении веков: скифы и сарматы, греки и римляне, готы и гунны, печенеги и половцы. Жили там и древние русичи — восточная часть по-лу-ос-т-ро-ва входила в состав существовавшего в X–XII веках Тмутараканского княжества.

В 1223 году землю древней Тавриды на-ве-с-ти-ли татаро-монголы, захватившие и разграбившие город Судак. В 1239 году новые завоеватели при-хо-дят уже всерьёз и надолго. Крым превращается в один из татарских улусов.

В конце XIII века начинается католическая ко-ло-ни-за-ция Крыма. Генуэзские купцы и папские легаты методично осваивают Северное При-чер-но-мо-рье. Первоначально их мощные крепости, круп-ней-шей из которых стала Кафа (Феодосия), под-вер-га-лись нападениям татар, но вскоре крым-ча-ки и генуэзцы сочли более выгодным объе-ди-нить-ся против Руси.

Именно Крым и примыкающие к нему при-чер-но-мор-с-кие степи стали ядром формирования многонационального воинства бывшего крым-с-ко-го наместника Мамая, включавшего как соб-ствен-но ордынцев, так и генуэзцев. Особо по-ка-за-тель-но, что Мамай был единственным ордынским за-во-е-ва-те-лем, шедшим на Русь не ради обычного грабежа и сбора дани, но с целью полностью за-во-е-вать её и поселиться на русских просторах. А поскольку именно он был и единственным ор-дын-с-ким наместником, сотрудничавшим с пред-ста-ви-те-ля-ми «просвещённой Европы», вывод сде-лать нетрудно. Всё говорит о том, что поход Ма-мая 1380 года стал своеобразной моделью ев-ро-пей-с-ко-крымского сотрудничества, столь ярко проявившегося в 1854-–1856, 1918-19 и 1941–1944 годах.

В результате распада Золотой Орды в 1443 году образуется Крымское ханство, правителем которого стал победивший в междоусобной борь-бе Девлет-Хаджи-Гирей. Территория ханства в пору его расцвета включала в себя не только Крым-с-кий полуостров, но и приазовские и северно-при-чер-но-мор-с-кие степи, вплоть до Дуная, а также Кубанский край. Однако независимым но-во-ис-пе-чён-ное государство оставалось весьма короткое время. Уже в 1475 году сын Хаджи-Гирея Менгли-Гирей был вынужден подчиниться Османской империи, признав себя её вассалом.

ПОЛУОСТРОВ РАБОТОРГОВЦЕВ

Во всех стратегически важных пунктах хан-ства были размещены турецкие войска. Главными ос-ман-с-ки-ми крепостями в Крыму стали Перекоп, Арабат, Еникале, Гёзлёв (Евпатория) и Кафа. Кро-ме того, турецкие гарнизоны находились в Ман-гу-пе, Инкермане, Балаклаве и Судаке. Таким об-ра-зом, турки контролировали все подступы к Кры-му и являлись фактическими хозяевами в Крым-с-ком ханстве.

Что касается местных правителей, то они фак-ти-чес-ки превратились в послушных холуёв, на-зна-ча-е-мых и смещаемых по воле Стамбула и ре-гу-ляр-но получающих турецкое жалование. О вза-и-мо-от-но-ше-ни-ях между султанами и их татарскими вассалами можно судить по красноречивому фак-ту, приведённому в мемуарах отца будущего ко-ро-ля Речи Посполитой Яна Собесского воеводы Якова Собесского. В 1621 году во время польско-турецких переговоров участвовавший в них калга-султан (наследник крымского хана) осмелился заявить претензии по вопросам установления гра-ниц ханства. Однако он был тут же поставлен на место турецким визирем: «Не тебе говорить о гра-ни-цах. Татарам подобает выполнять приказания моего господина» (Надинский П.Н. Очерки по ис-то-рии Крыма. Часть I. Симферополь, 1951. С.63).

Считая земледельческий труд уделом рабов, крымские татары предпочитали добывать про-пи-та-ние разбойными набегами на соседей. Основой местной «экономики» стал угон в плен жителей сопредельных территорий и продажа их в раб-ство. Посланник польского короля Мартин Бро-нев-с-кий, несколько месяцев пробывший в Крыму в 1578 году, так характеризовал крымских татар: «Народ этот хищный и голодный, не дорожит ни своими клятвами, ни союзами, ни дружбою, но имеет в виду только одни свои выгоды и живёт грабежами и постоянною изменническою вой-ною» (Там же. С.65). То же самое отмечал целый ряд современников.

Это вполне устраивало Османскую империю, которая использовала беспокойных и диких под-дан-ных как передовой отряд в своём натиске на страны Восточной Европы, в первую очередь про-тив России и Польши. Впрочем, зачастую по-том-ки Чингисхана отправлялись в набеги не по при-ка-зу из Стамбула, а по собственной инициативе. Как объясняли они посланцам турецкого султана: «А ведь вот есть больше ста тысяч татар, не име-ю-щих ни земледелия, ни торговли. Если им не делать набегов, то чем жить станут? Это и есть наша служба падишаху» (Крым: прошлое и на-сто-я-щее. М., 1988. С.24).

За вторую половину XVI века на Московское государство было совершено 48 набегов крым-с-ких татар. За первую половину XVII века будущие «жертвы сталинского произвола» угнали в полон более 200 тыс. русских пленников. Ещё сильнее пострадали украинские земли, входившие в то время в состав Польши. С 1605 по 1644 год на Речь Посполитую было совершено не менее 75 татарских набегов. Лишь за 1654–1657 годы с Украины угнали в рабство свыше 50 тыс. человек. Во многом благодаря этому к 80-м годам XVII века остававшаяся под польской властью Пра-во-бе-реж-ная Украина почти полностью обезлюдела.

В первой половине XVIII века из Крыма, по сви-де-тель-ству католического миссионера К.Дю-баи, ежегодно вывозилось 20 тыс. рабов. Около 60 тыс. невольников использовалось в самом хан-стве, в основном для сельскохозяйственных ра-бот.

Разумеется, в Кремле терпеть разбойничье гнездо у своих границ не желали. Однако по-сколь-ку за спиной крымских ханов стояла Турция, лик-ви-ди-ро-вать крымско-татарскую угрозу долгое вре-мя не удавалось.

Перелом наступил в XVIII веке. Лёгкая крым-с-кая конница, до совершенства отработавшая так-ти-ку захвата полона, не смогла сопротивляться регулярной армии. В ходе русско-турецкой войны 1735–1739 гг. русские войска трижды вторгались в Крым, сожгли ханскую столицу Бахчисарай и вынудили самого хана панически бежать под за-щи-ту турецких батарей в Кафе.

В 1768 году Османская империя начинает оче-ред-ную войну с Россией. Выполняя приказ ту-рец-ко-го султана, 27 января (7 февраля) 1769 года 70-тысячное татарское войско двинулось в поход на Украину, однако сумело дойти только до Ели-са-вет-г-ра-да и Бахмута, где было остановлено и от-бро-ше-но русскими полками.

Этот набег стал последним в истории ханства. Императрица Екатерина II твёрдо решила по-кон-чить с татарской угрозой. 14(25) июня 1771 года 40-тысячная русская армия во главе с генерал-ан-ше-фом князем В.М.Долгоруковым овладела ук-реп-лён-ной линией Перекопа, которую защищали 70 тыс. татар и 7 тыс. турок. Вторично разбив 29 июня (10 июля) уже 100-тысячную армию крым-с-ких татар под Кафой (нынешняя Феодосия), рус-ские войска заняли Арабат, Керчь, Еникале, Ба-лак-ла-ву и Таманский полуостров.

Хан Селим-Гирей III бежал в Стамбул. Ос-тав-ши-е-ся в Крыму татарские вельможи поспешили изъявить покорность. 27 июля (7 августа) 1771 года к князю Долгорукову из Карасубазара при-ехал ширинский мурза Измаил с подписанным 110 знатными татарами присяжным листом об ут-вер-ж-де-нии вечной дружбы и неразрывного союза с Россией. Ставший новым ханом Сахиб-Гирей 1(12) ноября 1772 года подписал в Карасубазаре до-го-вор с князем Долгоруковым, по которому Крым объявлялся независимым ханством под по-кро-ви-тель-ством России.

Потерпев ряд тяжёлых поражений на суше и на море, Османская империя была вынуждена пойти на заключение 10(21) июля 1774 года Кю-чук-Кайнарджийского мира, одним из условий которого стало признание независимости Крым-с-ко-го ханства от Турции. Тем не менее, в Стамбуле не оставляли надежды вернуть полуостров под свою власть. Последовала серия ин-с-пи-ри-ро-ван-ных турками антирусских восстаний. Стало ясно, что «замирить» крымских татар можно лишь ус-та-но-вив над ними русскую администрацию.

В феврале 1783 года последний крымский хан Шагин-Гирей отрёкся от престола. Манифестом Екатерины II от 8(19) апреля 1783 года Крым был присоединён к России. Разбойно-па-ра-зи-ти-чес-кое государство окончательно прекратило своё су-ще-ство-ва-ние.

Сегодня потомки грабителей и работорговцев пытаются переписать историю. «Мы, крымские татары, всегда жили дружно с представителями других национальностей. — утверждает в «Не-за-ви-си-мой газете» проживающий в Москве «крым-с-ко-татарский писатель» Айдын Шем — На про-тя-же-нии веков представители всех конфессий чув-ство-ва-ли себя в Крымском ханстве уважаемыми и защищёнными подданными. Наши ханы давали деньги и на христианские монастыри, и на ка-ра-им-с-кие кенассы, а когда Крым оказался под пятой Российской империи, то жители крымских де-ре-вень прятали у себя евреев от организуемых вла-с-тя-ми погромов и мобилизовали против по-гром-щи-ков русских мастеровых и рабочих» (Шем А. Мария Розанова и Александр Пятигорский о крым-с-ких татарах // Независимая газета. 19 июня 2002. №119(2673). С.10).

Воистину наглость — второе счастье. Так и представляешь, как в Симферополь въезжает та-тар-с-кий всадник с криком: «Эй, русский Ванька! Айда мало-мало евреев защищать!»

В ПОИСКАХ НОВОГО ХОЗЯИНА

Вопреки завываниям профессиональных ру-со-фо-бов дореволюционная Россия, в отличие от «цивилизованных» британцев или французов, вовсе не являлась колониальной державой. Среди её элиты можно было встретить представителей едва ли не всех населявших нашу страну на-ци-о-наль-но-стей. Мало того, зачастую при-со-е-ди-ня-е-мые к Империи инородцы получали больше прав, чем коренные русские.

Не стали исключением и крымские татары. Ука-зом Екатерины II от 22 февраля (4 марта) 1784 года местной знати были предоставлены все пра-ва и льготы российского дворянства. Га-ран-ти-ро-ва-лась неприкосновенность религии, муллы и другие пред-ста-ви-те-ли мусульманского ду-хо-вен-ства ос-во-бож-да-лись от уплаты налогов. Крымские та-та-ры были освобождены от воинской по-вин-но-с-ти.

Однако как справедливо гласит русская по-сло-ви-ца: «Сколько волка ни корми — он всё в лес смотрит». Оказалось, что время уже упущено. Если присоединённые двумя веками раньше казанские татары успели стать для русских добрыми со-се-дя-ми, то их крымские сородичи никак не желали смириться с тем, что эпоха набегов и грабежей безвозвратно ушла, испытывая к созидательному труду органическое отвращение.

«Поселившиеся на полуострове крымские та-та-ры, по характеру местности разделяясь на степ-ных и горных, различаются между собою и по образу жизни. Горный татарин обладает более роскошною природою и потому знаком с боль-шим довольством домашней жизни, но зато го-раз-до ленивее степного. Он сидит целый день в тени своих садов, курит трубку и, смотря на оби-лие плодов, уверен, что сбыт их обеспечит в до-с-та-точ-ной степени, на круглый год, всё его се-мей-ство. Имея много свободного времени, горный татарин любит проводить время в беседе, пре-да-вать-ся разным увеселениям, верховой езде и дру-гим забавам, развивающим его пред-при-им-чи-вость и умственные способности. В этом отношении он стоит гораздо выше своего собрата-степняка, хотя, по значительной лени и бездеятельности в домашнем быту, живёт так же грязно и бедно: его жилище, пища и одежда отличаются нео-бык-но-вен-ною простотою и воздержанностию.

Ещё в худшем положении находится жизнь степного татарина. По природе ленивый, он ра-бо-та-ет только по необходимости и настолько, чтобы не умереть с голода. Татарин пашет землю, роет водопроводные канавы, для поливки своих полей, только потому, что без них невозможно его существование» (Дубровин Н.Ф. История Крым-с-кой войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.32–33).

В конце XVIII века большая часть татарских обитателей полуострова перебирается на жи-тель-ство в Турцию. Оставшиеся затаили хамство, вы-жи-дая подходящий момент, чтобы отомстить «рус-ским гяурам», разрушившим привычный ра-бо-тор-го-вый образ жизни.

Удобный случай представился во время Крым-с-кой войны 1853–1856 годов. Поначалу татары скрывали свои намерения, стараясь усыпить бди-тель-ность русских властей. По праздникам ду-хо-вен-ство произносило в мечетях пафосные речи насчёт преданности государю и России. В пись-ме к местному губернатору генерал-лейтенанту В.И.-Пе-с-те-лю от 19(31) января 1854 года тав-ри-чес-кий муфтий Сеид-Джелиль-Эффенди на-пы-щен-но за-яв-лял:

«Я напротив, смело уверяю, что между всем татарским населением нет никого, на которого бы нынешний разрыв с Турецкою Портою и война с нею наводил даже мысль доброжелательную к единоверцам, известным здесь, у нас, между та-та-ра-ми, своим безумным, необузданным и сво-е-воль-ным фанатизмом, гибельным для них самих и для каждого гражданина» (Там же. С.282–283).

Жители делали пожертвования в пользу рус-ских войск, принимали их с показным радушием. Например, 8(20) апреля 1854 года в Евпатории общество татар угощало водкой 3-ю батарею 14-й артиллерийской бригады.

Подобными поступками крымские татары впол-не достигли своей цели. В рапорте но-во-рос-сий-с-ко-му генерал-губернатору князю М.С.Во-рон-цо-ву от 17(29) ноября 1853 года таврический гу-бер-на-тор В.И.Пестель легкомысленно уверял, буд-то все слухи о волнении татарского на-се-ле-ния ложны. Дескать, управляя девять лет гу-бер-ни-ей, он вполне изучил все оттенки татарского ха-рак-те-ра, никто из татар не желает воз-вра-ще-ния под владычество турок. И вообще ситуация под кон-т-ро-лем: ему «будет известно всё, что бу-дет де-лать-ся и говориться не только у татар, но и у христиан, в числе которых есть вредные бол-ту-ны» (Там же. С.280).

Между тем, пользуясь ротозейством гу-бер-на-то-ра, татары устраивали в разных местах Крыма сходки и совещания, тщательно скрывая их от христианского населения. Присланные из Кон-стан-ти-но-по-ля турецкие эмиссары призывали к вос-ста-нию против русских, обещая райские кущи после «соединения с правоверными» (Там же. С.280–281). Неудивительно, что стоило ан-г-лий-с-ким, французским и турецким войскам начать 1(13) сентября 1854 года высадку под Ев-па-то-ри-ей, как в настроениях крымских татар произошла «значительная перемена в пользу неприятеля» (Масаев М.В. О крымскотатарском населении в годы Крымской войны // Культура народов При-чер-но-мо-рья. 2004. №52. Т.1. С.49).

ПОЛИЦАИ АНГЛО-ФРАНЦУЗСКИХ ОККУПАНТОВ

Для обустройства захваченной территории оккупанты предусмотрительно привезли в своём обозе эмигрантское отребье: поляка Вильгельма Токарского и потомка рода Гиреев Сеит-Ибраим-пашу. Первого из них назначили гражданским ко-мен-дан-том Евпатории, второй должен был стать «живым знаменем» для мятежных татар. Впро-чем, на самом деле мирно коротавший свой век в Болгарии как частное лицо потомок крымских ха-нов пашой никогда не был. Это звание ему при-сво-и-ли условно, для поднятия авторитета среди дикого и невежественного татарского населения.

– Отныне, — торжественно объявил То-кар-с-кий собравшимся татарам, — Крым не будет при-над-ле-жать России, но, оставаясь под по-кро-ви-тель-ством Франции, будет свободным и не-за-ви-си-мым (Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обо-ро-ны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.286).

В сопровождении огромной толпы То-кар-с-кий вместе с Сеит-Ибраимом отправились в мечеть, где было совершено торжественное бо-го-слу-же-ние. Восторгу татар не было пределов. В хо-луй-с-ком порыве они подняли и понесли Ибраим-пашу, целовали руки и одежду турецких солдат.

Видя такое развитие событий, остававшиеся в Евпатории христиане были вынуждены искать спасения в бегстве, однако на дороге их нагоняли верховые татары, грабили, били и нередко свя-зан-ны-ми по рукам и ногам доставляли в руки не-при-я-те-ля. Многие из жителей города по-пла-ти-лись увечьем, а некоторые были умерщвлены самым зверским образом.

Новый гражданский губернатор Евпатории сформировал из местных татар диван или го-род-с-кое управление. Гласный думы Осман-Ага-Чар-да-чи-Оглу, более известный под уличным именем Сукур-Османа, был назначен вице-губернатором города, кузнец Хуссейн — капитаном.

Согласившись с Ибраим-пашой, Токарский приказал татарам грабить всех крестьян не-му-суль-ман-с-ко-го вероисповедания. Навёрстывая упу-щен-ное за время российского рабства, «уг-не-тён-ные жертвы самодержавия» с радостью за-ня-лись лю-би-мым ремеслом. Начался раз-нуз-дан-ный грабёж русского населения. В конце 1854 года пред-во-ди-тель дворянства Евпаторийского уезда док-ла-ды-вал губернатору Таврической гу-бер-нии В.И.-Пе-с-те-лю, что «при возмущении та-тар в этом уезде боль-шая часть дворянских эко-но-мий потерпела рас-строй-ство и разорение, имения были раз-граб-ле-ны татарами, и рабочий скот отнят, а также ло-ша-ди и верблюды» (Ма-са-ев М.В. О крым-с-ко-та-тар-с-ком населении в годы Крымской войны... С.54).

Так, было подчистую разграблено имение ге-не-раль-ши Поповой Караджа (ныне село Оле-нев-ка). Татары отняли весь рогатый скот, овец и ло-ша-дей, забрали весь хлеб урожая двух лет, смо-ло-чен-ный в амбарах и немолоченный в скир-дах, разорили виноградный и фруктовый сад, рыб-ный завод, разграбили имущество, мебель, се-реб-ро, причинив убыток свыше чем на 17 тыс. руб-лей. Из имения М.С.Воронцова Ак-Мечеть (ныне Черноморское) вороватые потомки Чин-гис-ха-на угнали 10 тысяч овец, лошадей князя, не по-брез-го-ва-ли взять сахар, стеариновые свечи и вообще утянули всё, что плохо лежит. 4(16) сен-тяб-ря 1854 года было разграблено имение Аджи-Байчи, а его владелец Весинский с братом от-ве-де-ны в Ев-па-то-рию.

Выдача русских должностных лиц ок-ку-пан-там стала ещё одним проявлением пре-да-тель-с-кой деятельности крымских татар. Токарский при-ка-зал им ловить казаков и всех чи-нов-ни-ков, обещая за это «генеральский чин, боль-шую ме-даль и 1000 руб. денег». «Под этим предлогом фанатики с кузнецом Хуссейном беспрестанно искали ка-за-ков в сундуках у кре-с-ть-ян и бес-чин-ство-ва-ли два дня» (Дубровин Н.Ф. История Крым-с-кой войны и обороны Се-ва-с-то-по-ля. Т.I. СПб., 1900. С.287). В ча-с-т-но-сти, их жертвой стал ев-па-то-рий-с-кий уез-д-ный судья Стойкович, ко-то-рый был избит и зах-ва-чен в плен, имение его раз-граб-ле-но, по-ст-рой-ки разрушены, и на-хо-див-ши-е-ся там дела уез-д-но-го суда уничтожены.

Награбленный скот сгонялся в Евпаторию, где его закупали войска антироссийской коалиции, щедро расплачиваясь фальшивыми турецкими ассигнациями. По подсчётам известного тор-гов-ца-караима Симона Бабовича, татары успели пе-ре-дать неприятелю до 50 тысяч овец и до 15 ты-сяч голов рогатого скота, большей частью от-ня-тых у христианского населения. Чтобы спастись от татарских бесчинств, большинство уцелевших помещиков принуждены были купить охранный лист за подписью Ибраим-паши, заплатив за него довольно высокую сумму.

Вскоре после высадки вражеских войск в Кры-му таврический губернский прокурор доносил министру юстиции графу В.Н.Панину, что «как видно из поступающих сведений, некоторые из крымских татар в местах, занятых неприятелем, поступают предательски, доставляя во враж-деб-ный стан на своих подводах фураж, пригоняя туда для продовольствия стада овец и рогатого скота, похищаемые насильственно в помещичьих эко-но-ми-ях, указывают неприятелю местности, пре-да-ют-ся грабежу и вооружённой рукой про-ти-во-бор-ству-ют нашим казакам. У некоторых татар Ев-па-то-рий-с-ко-го уезда отыскано оружие..». (Масаев М.В. О крымскотатарском населении в годы Крым-с-кой войны... С.50). Однако в действительности следовало бы говорить не о «некоторых та-та-рах», а о практически поголовном прислужничестве оккупантам.

Массовое предательство затронуло и крым-с-ко-татарскую верхушку, мгновенно за-быв-шую обо всех благодеяниях, оказанных ей рус-ски-ми вла-с-тя-ми. Как отметил член комитета для по-со-бия жителям Новороссийского края, по-ст-ра-дав-шим от войны действительный стат-с-кий со-вет-ник Гри-го-рь-ев в представленной на-след-ни-ку це-са-ре-ви-чу «Записке по поводу вой-ны 1853–1856 г».: «Мур-зы, которые обык-но-вен-но десятками шатались в канцелярии гу-бер-на-то-ра, с по-яв-ле-ни-ем не-при-я-те-ля исчезли, а некоторые, жив-шие вблизи Ев-па-то-рии, пе-ре-да-лись не-при-я-те-лю» (Дуб-ро-вин Н.Ф. История Крымской войны и обо-ро-ны Се-ва-с-то-по-ля. Т.I. СПб., 1900. С.286).

Голова сакский часто бывал с другими та-та-ра-ми в неприятельском лагере, голова джаминский привёл с собой в Евпаторию до 200 человек та-тар, которые изъявили желание поступить в со-зда-ва-е-мые оккупантами вооружённые фор-ми-ро-ва-ния. Волостной старшина Керкулагской во-ло-с-ти забрал 1800 руб. казённых денег, хранившихся в волостном правлении, отправился в Евпаторию, где и поднёс эти деньги Ибраим-паше в виде по-дар-ка. Вся волость последовала его примеру и предалась неприятелю.

Впрочем, в своём рвении керкулагский стар-ши-на был отнюдь не одинок. Как доносил 3(15) октября 1854 года майор Гангардт новому ге-не-рал-губернатору Новороссии Н.Н.Анненкову: «По-чти из всех волостей сборщики принесли ему (Иб-ра-им-паше. — И.П.) государственные подати до 100 000 руб. сер. Он очень презрительно вы-ра-жал-ся о татарах и жестоко их бил. Нагло и ме-лоч-но требовал от всех подарки» (Там же. С.289).

Приходится признать, что в отличие от цар-с-кой администрации, Ибраим-паша прекрасно по-ни-мал психологию крымских татар и знал, как следует с ними обращаться.

Крымские татары неоднократно выступали проводниками войск антироссийской коалиции. Например, когда 22 сентября (4 октября) 1854 года в Ялте высадился вражеский десант, «до 1000 человек неприятелей пошли по домам и пре-иму-ще-ствен-но по присутственным местам, следуя указанию татар, и начали грабить казённое и ча-с-т-ное имущество» (Масаев М.В. О крым-с-ко-та-тар-с-ком населении в годы Крымской войны... С.50). Русскими властями было задержано множество татар из деревень Узенбашчик, Бага (Байдарской волости), Ай-Тодор, Бахчисарая и других мест, служивших неприятелю в качестве разведчиков и проводников.

Под руководством английских, фран-цуз-с-ких и турецких офицеров в Евпатории началось фор-ми-ро-ва-ние специальных отрядов «ас-ке-ров» из татар-добровольцев. Вооружённые пиками, пи-с-то-ле-та-ми, саблями и частично винтовками и воз-глав-ля-е-мые евпаторийским муллой, они ис-поль-зо-ва-лись для гарнизонной службы и для разъез-дов вокруг города. В конце декабря 1854 года в гарнизоне Евпатории насчитывалось до 10 ты-сяч турецкой пехоты, 300 человек ка-ва-ле-рии и около 5 тысяч татар, способных носить оружие; ан-г-ли-чан же и французов там было не более 700 че-ло-век.

Помимо Евпатории шайки татар в 200–300 человек бродили по уезду, разоряли имения, гра-би-ли и разбойничали. В короткое время та-тар-с-кие бесчинства и грабежи распространились вплоть до Перекопа. В своём предписании ко-ман-ду-ю-ще-му резервным батальоном Волынского и Минского полков от 10(22) сентября 1854 года князь Меншиков указывал на необходимость со-блю-дать особую осторожность при походном движении, «дабы не подвергнуться нечаянному нападению со стороны, как неприятеля, так и жителей» (Дубровин Н.Ф. История Крымской вой-ны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.291). Общая численность крымско-татарских фор-ми-ро-ва-ний на службе у антироссийской коалиции превышала 10 тысяч человек (Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. Часть I. Симферополь, 1951. С.140).

Кроме того, оккупанты активно использовали своих холуёв для фортификационных работ. Уси-ли-я-ми крымских татар Евпатория была обнесёна укреплениями, улицы баррикадированы, а перед карантином вырыт ров.

Расплата за предательство наступила до-воль-но скоро. 29 сентября (11 октября) 1954 года к городу подошла уланская дивизия генерал-лей-те-нан-та Корфа. «Совершенно ровная и гладкая местность перед Евпаториею дозволила ус-та-но-вить тесную блокаду и прекратить сообщение го-ро-да с уездом. Цепь аванпостов наших, рас-по-ло-жен-ных верстах в пяти от города, составила по-лу-круг, один конец которого примыкал к морю со стороны карантина, а другой — возле каменного моста, на рукаве Гнилого озера. Один дивизион улан, посланный на косу Белу, окончательно зам-к-нул выход из города внутрь страны» (Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Се-ва-с-то-по-ля. Т.II. СПб., 1900. С.20).

Поскольку продовольственные запасы в Ев-па-то-рии были незначительными, англичане и французы, как и подобает цивилизованным ев-ро-пей-цам, бросили своих туземных при-служ-ни-ков на произвол судьбы, выдавая им по горсти сухарей в сутки. Хлеб продавался по таким ценам, которые были недоступны татарам. В результате последние терпели страшный голод. Как со-об-щил 29 ноября (11 декабря) 1854 года один из татар-перебежчиков, многие из его со-пле-мен-ни-ков принуждены были питаться гнилым луком, отрубями и зёрнами кукурузы. Они переносили страшные лишения и умирали сотнями. Согласно показаниям перебежавшего на нашу сторону та-та-ри-на:

«Когда сделалось гласным воззвание глав-но-ко-ман-ду-ю-ще-го, обещавшего прощение всем воз-вра-тив-шим-ся в свои селения, то ежедневно до 200 женщин и девок стоят около полиции и просят у коменданта Токарского пропуск из го-ро-да. То-кар-с-кий строго воспрещает это.

Объявив, что всякий самовольно решившийся выйти из города будет расстрелян, он говорил, что всех возвращающихся татар русские тиранят и вешают, и уверял, что скоро привезут из Варны столько продовольствия, что его будет до-с-та-точ-но для всех жителей города» (Там же. С.401-–402).

Однако, зная традиционную мягкость и снис-хо-ди-тель-ность российских властей, татары не слиш-ком верили коменданту. Каждый день к рус-ским аванпостам выходило по несколько пе-ре-беж-чи-ков и свидетельств о справедливом на-ка-за-нии их до сих пор не слышно.

Та же картина наблюдалась и на про-ти-во-по-лож-ном конце Крымского полуострова, где бу-ду-щие «невинные жертвы сталинизма» отличились не хуже, чем в Евпатории. Когда 13(25) мая 1855 года вражеские войска вступили в Керчь. Спасаясь от разбоя, христианское население города и ок-ре-с-т-ных деревень, бросив своё имущество, бе-жа-ло под защиту русской армии:

«Дорога была покрыта в несколько рядов все-воз-мож-ны-ми экипажами и пешеходами, в числе которых были и дамы, представительницы луч-ше-го общества в Керчи. Спасаясь бегством без предварительных приготовлений, они бросились из города в чём были. В одном платье и в тонких башмаках, от непривычной скорой ходьбы по ка-ме-ни-с-той дороге, женщины падали в из-не-мо-же-нии, с распухшими и окровавленными ногами. Но этого мало: изменники татары бросились в до-го-ню, грабили, убивали, а над молодыми де-вуш-ка-ми производили страшные бесчинства. Насилия татар заставляли переселенцев забыть об ус-та-ло-с-ти и спешить за войсками, обеспечивавшими их от опасности» (Дубровин Н.Ф. История Крым-с-кой войны и обороны Севастополя. Т.III. СПб., 1900. С.176).

Как сообщает действительный статский со-вет-ник Григорьев в уже упоминавшейся «Записке по поводу войны 1853–1856 г».: «С моря уг-ро-жа-е-мые неприятелем, на своей степи преследуемые изменниками татарами, несчастные керченцы, при всём изнурении сил, движимые чувством страха, бежали по терновой и каменистой дороге, пока не укрылись в безопасное место» (Там же. С.177). Из 12-тысячного населения в городе осталось не более 2000 человек.

Не гнушались татарские жители Крыма и гра-бе-жом православных храмов. Так, ими была раз-гром-ле-на Захарие-Елизаветинская церковь в при-над-ле-жав-шем князю М.С.Воронцову уже упо-мя-ну-том селении Ак-Мечеть. Грабители разломали церковные двери, расхитили ценную утварь, про-ко-ло-ли во многих местах запрестольный образ. После высадки вражеских сил в Керчи татары вме-с-те с примкнувшими к ним мародёрами из эк-с-пе-ди-ци-он-но-го корпуса ворвались в церковь Де-ви-чь-е-го института, унесли облачение, се-реб-ря-ное ка-ди-ло, дискос и даже медные кресты, осквернили алтарь.

Впрочем, не все крымские татары оказались предателями. Находившаяся в Севастополе льгот-ная часть лейб-гвардии крымско-татарского эс-кад-ро-на принимала участие в защите города. В ночь с 24 на 25 сентября (с 6 на 7 октября) 1854 года во время рекогносцировки, предпринятой русской кавалерией, гвардейцы-татары зах-ва-ти-ли врасплох разъезд из четырёх английских дра-гун. Двое из неприятелей были убиты, двое дру-гих взяты в плен. За этот подвиг унтер-офицер Сеитша Балов и рядовые Селим Абульхаиров и Молладжан Аметов были награждены знаком от-ли-чия военного ордена.

НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ДЕПОРТАЦИЯ

Справедливо полагая, что волнения в Ев-па-то-рий-с-ком уезде могут вредно отозваться на во-ен-ных операциях, князь А.С.Меншиков пред-пи-сал таврическому губернатору генерал-лей-те-нан-ту В.И.-Пе-с-те-лю выселить из Крыма в Ме-ли-то-поль-с-кий уезд всех татар, живущих вдоль мор-с-ко-го бе-ре-га, от Севастополя до Перекопа. «Мера эта, — писал князь Меншиков во-ен-но-му ми-ни-стру ге-не-рал-лейтенанту князю В.А.-Дол-го-ру-ко-ву 30 сен-тяб-ря (12 октября) 1854 года, — в на-сто-я-щее время, по моему мнению, будет тем более полезна, что татары сочтут это за на-ка-за-ние, учи-нён-ное им, в то самое время, когда не-при-я-тель-с-кая армия ещё на-хо-дит-ся в Крыму, и покажет остальным та-та-рам, что пра-ви-тель-ство нис-коль-ко не стесняется присутствием ...